Но остроту внимания к моему роману со стороны боговещенской молодежи подстегнуло следующее обстоятельство.
Именно начиная с осени 1965 года я начал пользоваться особым вниманием девочек. Причем обычно это были особенные девчонки.
Например, я очень нравился весьма авторитетной одиннадцатикласснице из КСК (Кучукский сульфатный комбинат) Тамаре. В поселке КСК была своя средняя школа, там она и верховодила. Увидели мы друг друга на районной комсомольской конференции, и… Я – увидел и забыл, Томка – начала долговременную осаду.
А уж когда Рукавишникова оказалась со мной на скамейке, да в затененном кустами сирени уголке, да один на один… Вы думаете, то наше случайное, как я считал, свидание осталось незамеченным? Щас! Боговещенка – поселок маленький, а ведь со мной была ни кто иная, как сама Рукавишникова! И молва гласила, что мы даже перебросились с ней несколькими фразами!
Молодежь настороженно наблюдала за мной. Я это чувствую и сейчас. И когда страшная для меня весть стала известной всем наши пацанам, они принялись мстить.
Но – по порядку.
Валя Разина аккуратно писала мне, но вот встретиться нам как-то все не удавалось. Я был школьником, и поехать в Славгород родители мне не разрешали. Хотя там и жили моя бабушка и дядя.
– На новогодние каникулы поедешь, – сказала мне мама. – А раньше – и не думай! У тебя выпускной класс!
Я упорно приглашал Валю, Нелька сказала, что Разина может переночевать у нее. Так что проблем с жильем не возникло бы, но Валя… То у нее бабушка болеет, то брат, и нужно съездить на выходные в Озерки (она была не из самого Славгорода, а из села Озерки, километрах в семидесяти от города). А то – важный зачет и нужно учить…
И я заподозрил неладное. И решил подозрения проверить.
В Славгородском педтехникуме училась наша боговещенская девочка.
Но нужно было найти к ней подход! Ведь не спросишь вот так, «с бухты-барахты», человека – ты не знаешь, твоя однокурсница «дружит» с кем-нибудь? В Славгороде?
Подход имел Вовка Чернявский. Но он сказал, что знает Женьку (так звали нужную нам девушку) – просто так ничего не скажет! Нужно подпоить!
Когда Женя приехала на выходной в Боговещенку, я организовал дома вечеринку, в которой приняли участие Валерка, Нелля, я и Вовка с Женей.
Валерка с Вовкой ловко подпоили Женю, и Чернявский пошел ее провожать. А мы ждали результата.
Вовка вернулся через час и рассказал нам следующее.
У Валентины действительно последние несколько месяцев появился друг – молодой агроном из близлежащего совхоза. У него – автомашина «Москвич», так вот Женька достоверно знает, что Валя с агрономом на «Москвиче» каталась, и не раз.
Было у них что-то еще, или нет – Женька не знает, но соседки из комнаты, в которой жила Разина, рассказывали, что она однажды вернулась поздно, и чуть по полу не каталась, бормотала: «Что я делаю, я же Толика люблю…»
– Все! Больше ничего она не знает, – завершил рассказ Чернявский и потребовал «налить ему стакан винца – заслужил»!
Мы выпили винца, причем я – даже не чувствуя вкуса.
Вовка Чернявский всегда был треплом, я его забыл предупредить, чтобы он не болтал, и в результате наша молодежь уже через несколько дней принялась лупасить всех славгородцев, выманивая их из автобуса.
Пока об этом не узнал я и не запретил эту дурь. Причем тут славгородцы, когда агроном был из пригородного совхоза?
Но сделал это уже после возвращения из Славгорода.
Ну, а что – я, конечно, засобирался в Славгород. Чтобы все выяснить. И определиться.
Валя уже жила на частной квартире, у нее был выпускной год, и наверное, к экзаменам она хотела подготовиться получше. В случае получения ею красного диплома с отличием она имела право на льготное поступление в мединститут.
На этот раз мама даже не пыталась меня отговорить – наверное, узнала все. Она ведь работала в нашей школе, с ней вместе – мама Чернявского, да и других учителей, которые могли узнать об этой истории от своих детей, было достаточно.
Я написал письмо Вале, предупредил, что приеду, и назначил свидание у дверей ее техникума. Но она не пришла, а какая-то девочка передала мне записку от Разиной. Она писала, что вынуждена срочно уехать в Озерки – заболела мама. Но приедет на следующий день.
А на следующий день мне нужно было возвращаться. Я купил билет на поезд и за два часа поехал к ней на квартиру. И – о чудо! Я застал Валю дома.
Разговор у нас вышел скомканным. Я не решился прямо задать вопрос – есть ли у нее кто-то, а лишь спросил – может быть, она не хочет мне писать и встречаться со мной? Она ответила – ну что ты! Конечно, хочу. Вот только экзамены на носу, и мама часто болеет…
И я не решился ни на что. Ни порвать наши так и не начавшиеся отношения, ни утвердиться во мнении, что нужно их продолжать.
Я ехал в поезде и думал – что же мне делать? Как быть? Это ведь была первая моя любовь, и при мысли, что моя Валя сейчас с кем-то… мне хотелось умереть!
Вот с таким настроением я и приблизился к Новому, 1966, году. И я не хотел иди на ночную новогоднюю вечеринку, но мы так готовились, столько потратили сил и денег…
Так что идти было нужно…
Конечно, нельзя не сказать несколько слов об однокласниках. Как-никак, кое с кем из них я учился в классе вот уже седьмой год.
Но… В нашем классе до появления Нади Лишайниковой был 41 ученик, а теперь стало 42. И обо всех я рассказать не могу.
Но вот о наиболее интересных, тех, с кем я общался чаще, чем с другими, я не могу не написать.
Начну с первого ряда парт, того, что был у окна.
Здесь за второй по счету партой сидела Карасева Света. Света многие годы была лидером наших девочек. А девчонки в нашем классе были – ох, какие боевые!
Именно Света всегда направляла ход наших вечеринок и руководила на них. Как-то так получилось, что на этих вечеринках старшими были наши девочки, а мы, мальчишки, им подчинялись.
Что это были за вечеринки? Ну, тут все просто!
После 1-го сентября 1965 года мы решили отметить начало нашего последнего года обучения в школе. И в ближайшее воскресенье собрались у одного из нас дома потанцевать, выпить и закусить.
Девчонки приготовили поесть, кто что мог, и принесли еду. Мы, пацаны, купили спиртное (вино производства нашего Райпищепрома), а также озаботились граммпластинками для радиолы.
Мы прекрасно провели день! Мы танцевали, болтали, вспоминали недавнее лето.
И нам так понравилось, что в следующую субботу, утром, перед началом занятий, кто-то достал календарь и, листая его сказал:
